Представьте себе, что злая судьба застала вас в маленькой гостинице или в незнакомом городе, или на вокзале — словом, там, где нет друзей, телефона, интернета или других способов узнать о происходящих событиях, а телевизор есть.

И вы вынуждены смотреть государственное телевидение и пытаться на основании программы «Время» составить представление о том, что происходит в мире. Занятие это неблагодарное, но не полностью безнадежное. Для этого надо знать некоторые алгоритмы по переработке реальности в «Новости-ТВ» и пытаться применить их в обратном порядке.

1. Событие, которого нет

Самое простое, что можно сделать с Событием, — это не упомянуть его вовсе. Вы, увы, не услышите по государственному телевидению о многих вещах, которые в любой стране стали бы поводом для системного и ежедневного скандала.

Вы не услышите о зачистке в станице Бороздиновская. О том, как на набережной Геленджика ОМОН избивал всех, кто попадется под руку.

Этих событий в телевизоре просто нет.

2. Ищите вторую половину

Часто нам сообщают не о самом событии, а о его половине.

Пример. «Газпром» потребовал от «Шелл» продажи доли в «Сахалине-2», и когда условия «Шелл» не устроили «Газпром», замглавы Роскомприроды Олег Митволь заявил об экологических нарушениях в проекте. По телевизору про экологию расскажут, а про то, что она начала нарушаться сразу после неудачных переговоров, — нет.

Другой пример. Сенатор от Башкирии Игорь Изместьев имел поместье напротив резиденции Путина, его шумные вечеринки не нравились президенту. Изместьеву предложили продать участок. Изместьев обратился к Раффайзенбанку с просьбой оценить участок, и тут Роскомприроды опять нашло, что дом Изместьева стоит слишком близко к воде. Про борьбу Роскомприроды против олигарха покажут, а про соседство с президентом — умолчат.

Половинное событие — едва ли не хуже, чем отсутствующее. Половинные события составляют львиную долю наших новостей, они имитируют некую законность жизни. К сожалению, совет тут может быть только один. Следователь, наблюдая преступление, спрашивает, сui prodest — кому выгодно. Следите за новостями, как за преступлениями. Каждый раз спрашивайте: «Кому выгодно?». В половине случаев не ошибетесь.

Помните, однако, что логика не может заменить информацию. Очень часто то, что представляется логичным, является случайным. Не забудьте сэра Йейтса, главу Лондонского статистического общества. Один из корреспондентов ему написал: «Все великие короли династии Тюдоров по имени Генрих умирали в пятницу. Следует ли из этого, что пятница является роковым днем для королей Генрихов?». Великий математик ответил: «Ваша гипотеза не противоречит статистическим данным. Рекомендую продолжать наблюдение».

Я понимаю, что рекомендация — относиться к новостям как к преступлениям — несколько экстремальна, однако, увы, это так. Главное отличие преступления от правосудия заключается в том, что правосудие происходит оттого, что… а преступление — для того, чтобы. Правосудие происходит оттого, что не платят налоги, а преступление — для того, чтобы отобрать компанию. К сожалению, почти вся российская политическая жизнь по структуре своей походит на преступление.

3. Событие и гарнир

Отделяйте событие от словесного гарнира. Например, если вам рассказывают о страшной трагедии, когда в вагончике фуникулера в Австрийских Альпах сгорели 155 человек, вам могут сообщить в качестве первой новости, что Владимир Путин выразил соболезнование погибшим, а в качестве второй — рассказать о самом пожаре. При этом рассказ о соболезновании может занять минуту, а рассказ о пожаре — 40 секунд. Понятно, что подсознательно у вас должно остаться, что Путин важнее пожара (ведь на Путина ушла минута, а на пожар — 40 секунд). Отделите событие от гарнира и сами сопоставьте их по важности.

Чаще всего принцип гарнира используется, когда речь идет о международных новостях. Если нам сообщают об очередной склоке на Ближнем Востоке, нам обыкновенно сообщают и о том, какую инициативу при этом выдвинула Россия. Внимательно следите за словами: ключевое слово не «выдвинуто» и не «обсуждается», а «была принята». Выдвинуть инициативу может каждый, даже дядя Вася. Обсуждать инициативу дяди Васи тоже будут — около магазина, на троих. Вопрос в том, чтобы инициатива была принята, а вот этого с российскими инициативами как-то не случается.

Очевидно, что страна, которая каждый раз выдвигает инициативу, которую никто и никогда не принимает, похожа на пожилого владельца двух акций, который на собрании акционеров «Газпрома» ставит вопрос о смене председателя правления. Жене вечером за чаем он, конечно, расскажет о своей инициативе, но, кроме жены и детей, о его инициативах никто не знает.

4. Требуйте продолжения!

Любое настоящее событие имеет продолжение. Не то пиар-акция: она не имеет продолжения. Поэтому, когда вам объявили о каком-то громком событии, внимательно ждите продолжения. Иногда по одному его отсутствию можно утверждать, что и первоначальное событие было чистым очковтирательством.

Например. Осенью прошлого года по РТР показали фильм Мамонтова про английских шпионов; было сказано, что английские дипломаты снимали информацию с помощью чудо-камня и что ФСБ задержала двух поставлявших эту информацию шпионов. Прошло уже много времени — английских дипломатов, упомянутых в фильме, даже не объявили персонами нон грата, а русских шпионов так и не предъявили.

Другой пример. 8 мая прошлого года глава ФСБ Николай Патрушев объявил о взятии в Воронеже чеченского боевика Николая Панарьина. При задержании г-н Панарьин привел оперативников к месту, где он закопал Коран, и признался в участии во всех терактах, включая взрыв на «Рижской» и засаду на пензенских омоновцев. Уже тогда в этом террористе было нечто странное — так, остановки он взрывал сразу после того, как от них отходил полный людей автобус. А мысль о том, что верующий мусульманин будет держать Коран закопанным в землю, может прийти только воронежскому участковому, который изучал ислам по карикатурам в датской газете. Но наши подозрения обратятся в уверенность, если проследить, что после этого заявления Патрушева о Панарьине не было ни слуху ни духу. 8 мая его подали, как индейку к празднику, и все. Ни процесса. Ни слова. Ни обвинения.

Конец первой части